Другие члены команды TrueColorsRadio:
Александр Грицук (Старший)
На радио отвечает за:
Рекомендации; Заметки; Артист дня
Рекомендации; Заметки; Артист дня
Дата рождения
30.09.1959 (65)
30.09.1959 (65)
Место рождения
Россия, Москва
Россия, Москва
Место проживания
Канада, Торонто
Канада, Торонто
В команде с 06.08.2011
Всего песен: 174
Всего лайков: 30497
Средний балл: 175.3
Всего дислайков: 1945
Заметок Артист Дня: 2
Общий вклад: 176
Любимые исполнители:
Rod Stewart, Eric Clapton, Joe Cocker, Don Henley, Jeff Lynne, Tina Turner
Rod Stewart, Eric Clapton, Joe Cocker, Don Henley, Jeff Lynne, Tina Turner
Я бы предпочел писать стихи и музыку, но, поскольку до сих пор не обнаружились необходимые данные в виде таланта или хотя-бы способностей, приходится ограничиться прозой. Но имеющей отношение к музыке. Преимущественно к классической, но подразумевающей не Моцарта и Шостаковича, а новую классику второй половины и конца 20-века, связанную с именами Эрика Клэптона, Пола Маккартни и плеядой других не менее ярких композиторов, авторов и исполнителей, нередко объединенных в рамках выдающихся коллективов, потрясающих залы в течение десятилетий и потому ставших легендарными.
Существует привлекательное для многих представление, что еще не родившийся человек слышит и воспринимает музыку. Тогда можно основанно предположить, что Леннон и Элтон Джон сочиняли ее еще до появления на белый свет. Иначе, как объяснить очевидную разницу между ними и всеми остальными в разной степени заинтересованными слушателями и поклонниками, в лучшем случае способными лишь воспроизвести упрощенный вариант той или иной композиции на подвернувшемся под руки инструменте, освоенном в начальном классе муз.школы, и в худшем теми, чьи способности ограничены артистическим присвистыванием и прихлопыванием в такт?
Мои первые музыкальные воспоминания и впечатления относятся к звукам, производимым катушечным магнитофоном «Айдас», выпущенным Вильнюсским электротехническим заводом, примерно тогда, когда Гагарин открыл для людей космос.
Скорее всего, в силу легкомысленности свойственной возрасту, достижение человечества в области освоения вселенной, я не оценил. Но до сих пор явственно вижу себя, стоящим в детской кроватке и, сквозь щель в не плотно закрытой двери, внимающим невероятной красоты звукам, воспроизводимым с кассеты, привезенной из загадочной Германии другом отца, бывшим там в командировке. Что такое культурный шок я узнал гораздо позже, но впервые ощутил тогда. Необычного тембра голос, исполняющий песню на неизвестном языке (“Stand by me” как выяснилось впоследствии), воспринимался скорее как один из инструментов и был абсолютно не сравним ни с чем, что производила тогда радио-точка, установленная в каждой советской квартире или доме. Лучшей развлекательной передачей на радио было воскресное «С добрым утром» где очень осторожный юмор хрущевской оттепели перемежался с хитами той поры в исполнении Магомаева (типа «Лучший город земли») или рискованно аполитичной, а потому особенно любимой, «Королевой красоты».
Эта немецкая пленка, произведенная концерном AEG и даже пахнущая не «по-нашему», прожила в семье сравнительно недолго, к сожалению. Круг интеллектуальных интересов и возможностей у подростков тогда был сравнительно узок: телевидение с одной программой только входило в дома, про компьютеры по эту сторону «занавеса» даже фильмов не существовало. Поэтому, как только я подрос настолько, что мог с минимальным риском для себя и окружающих пользоваться ацетом для склейки порвавшихся пленок и развивать усилие, необходимое для нажатия блокировочной кнопки разрешающей запись, все 5 или 6 имеющихся в доме кассет оказались переписанными и затертыми хитами «нового» времени. Поскольку выхода на «запад» больше не было (все командировки когда-то кончаются, а невозвращенцев тогда было совсем мало), источником новых записей могла быть только та же радиоточка или телек, транслирующий новогодний «Голубой огонек». В кумирах тогда ходили Хиль с «Ладой» и Лили Иванова, как олицетворение импортной музыки. Я поглощал все эти музыкальные творения с восторгом, неустанно отслеживая эфиры и делая дома все уроки под музыку. Сейчас я думаю, что мои успехи в формальном образовании, увенчавшиеся золотым аттестатом, частично объясняются присутствием постоянного музыкального фона, который был ясно осязаемой частью эфира, необходимого мне для жизнедеятельности. Может в этом скрыты основы для какой-то новой образовательной методики?
Название Битлз мы все в школе услышали впервые, когда распространилось по сарафанному радио известие, что паренек из параллельного класса наложил на себя руки, оставив записку протестного и где-то антисоветского содержания: «Во всем виновата школа. Похороните меня под музыку Битлз». Просьбу его, конечно-же не выполнили, может просто потому, что следствие изъяло и приобщило к делу имеющиеся у парня записи. Позже говорили, что и некоторое количество чего-то, называвшегося наркотой, тоже было обнаружено. Воспитательная работа, развернутая педагогическим составом впоследствии, не была слишком эффективной. Вернее, эффект на который рассчитывали учителя, был произведен, но оказался противоположным. Мы все узнали о вещах, прежде неслыханных и искренне всеми ими заинтересовались. Ничего нового – запретный плод. Вся страна уже тогда с иронией относилась к правильным тезисам, звучавшим со всех трибун. Это никому особенно не мешало все больше и глубже интересоваться всем, что существовало по ту сторону необъятных границ СССР.
Для этого существовало несколько окон. Литература, кино и музыка были в числе основных и сравнительно общедоступных. Туристические поездки зарубеж, где слабонервные падали в обморок от вида витрин продуктовых магазинов, были почти лотерейным шансом для сравнительно немногих, а дипмисии и деловые визиты – уделом лишь высшей элиты. По мере общего послабления и снятия запретов в общественной жизни, все больше атрибутов запада пересекали границы и распространялись по стране достигая даже и отдаленных окраин. В этом смысле Брежневские поздние времена должны быть справедливо оценены как скрытое «пособничество западу в деле подготовки мирного развала СССР». Ильич мог бы и нобелевку получить в дополнение к своим многочисленным побрякушкам на груди, если бы дожил.
Следующим значительным шагом в моем музыкальном образовании стала программа Виктора Татарского "На всех широтах", выходившая в двадцатипяти минутном формате на радио «Маяк» в 14.05 по воскресеньям.
Звучание «Прощай старая желтая кирпичная дорога» Элтона Джона и «Миссис Вандербилт» от Маккартневских «Крыльев», предваряемые короткими но содержательными комментариями Татарского, обладающего нестандартным низким голосом с успехом внедренным Владимиром Тузом в формат Радио Рокс четверть века спустя, вызывали почти умопомрачение своей совершенностью и неизбежный бег мурашек по спине: чувство и ощущение впоследствие ставшее внутренним индикатором высочайшего наслаждения на грани экстаза от соприкосновения с настоящиими шедеврами.
Кстати, как я узнал гораздо позже, Татарский по матери - наследник Чернышевского. Оригинальный осовремененный ответ на вопрос старика «Что делать?» со стороны способного правнука, мудро избежавшего политические аспекты и сосредоточившего удар по естественным способностям каждого распознавать красивое и преображаться под этим влиянием.
В год двухсотлетия США и развернувшейся на ВДНХ выставки посвященной этому, Москва закрутила в свой неповторимый и ни с чем несравнимый круговорот студенческой жизни, раскрыв врата неслыханных возможностей и обеспечив доступ к ранее смутно ощущаемым и теперь явственно предвкушаемым соблазнам и неизвестным прежде впечатлениям. Ограничиваясь темой, затрону лишь те, что вызываются электромагнитными и звуковыми волнами. К тому времени прогресс отечественного магнитофоностроения достиг вершин стерео в стационарных и кассетных форматах в виде hi-end катушечников Ростов и Юпитер и мобильных Весна и Электроника. Параллельно, удовлетворяя спрос на проигрыватели долгоиграющих пластинок, выросло производство «вертушек» в соответствии с увеличившимся в разы ассортиментом и номенклатурой отечественных «дисков» и, особенно важно, их зарубежных конкурентов, поставляемых в основном по «дипломатическим каналам». К тому времени рулившая партия была больше озабочена потоком выезжающих в Израиль граждан СССР, чем потоком ввозимых дисков и японских кассетников. Семьи, штат и обслуга дипломатического корпуса во всех далях и весях, где только допускалось присутствие «великого и ужасного» государства, олицетворяемого молото-серпастым красным флагом, быстро смекнули, что легкий и компактный товар обеспечивает одну из лучших конверсий для праведно заработанных на чужбине доходов. Стоимость запечатанного диска Boney-M или Smokey на Цветном доходила до 50 руб, когда средняя по стране зарплата была 120. Как шутили в студенческих кругах в те годы: «Мы бедные студенты и у нас хватает денег только на Вранглер». Фарцовщики доставляли Wrangler тогда за «ничтожные» 180-200руб и половина Москвы тогда в них «вышивала», оставляя неразрешенным хорошо известный парадокс того времени: забитые холодильники в квартирах при пустых полках в магазинах. Так же как и неотвечаемым оставался вопрос за какие «шишы» и откуда все это доставалось. Знатокам, впрочем, было известно: из разного рода распределителей и за счет мелкомасштабного воровства и приписок. Ну еще дипломаты, профессора и сотрудники органов с приличными доходами и старенькие родители, не жалевшие для чад накопленного многими и тяжкими трудами. Как бы то ни было, время было замечательное. «Обменник» на Цветном бульваре рядом с Никулинским цирком, где по выходным крутилась «музыкальная фарца» удовлетворяя спрос со стороны многотысячного студенчества и несостоявшихся музыкантов многих оркестров и групп, подвергался облавам не часто и в целом процветал. Вложив деньги первоначально в одну-две новые пластинки, можно было потом успешно ими обмениваться несчетное количество раз. Ошибки при воспроизведении, включая вызывающие чрезмерную вибрацию танцы или использование в качестве подставки под сковороду с картошкой во время празднования 18-летия очередного члена музыкального клуба, были дорогостоящими, но компенсировались за счет доходов от распространения музыкального товара среди других, припавших на волну временно, энтузиастов. Хорошая популярная запись в те годы была таким же пропуском в определенные студенческие круги, как марка машин и часов в деловых кругах Москвы и Манхеттена сегодня. Путь к самым неприступным сердцам сокращался со скоростью верчения пластинки – 33-1/3, приводя порой к ранним бракам и другим разочарованиям, если песни на ней были особенно трогательными.
Как показало будущее, буржуазная культура по праву сильной завоевала мир. В те годы ее происки на музыкальном фланге, легкомысленно допущенные стареющими членами ЦК, безусловно победили многочисленные отечественные экземпляры, как на дрожжах растущие по всей стране. Они получали определенную долю внимания и симпатий публики благодаря смысловой нагрузке текстов в основном, хотя в силу определенных ограничений и цензуры, они не были чрезвычайно интересными или революционными. Исключением были «Машина» Макаревича и, в какой-то мере, менее популярное и известное «Воскресение». Остальной репертуар, которому мы внимали практически круглосуточно, основывался на Pink Floyd, Deep Purple, Uriah Heep и неизбежной дискотне как с конвейера выходившей от западногерманской Hansa: Boney M, Eruption, Georgio Moroder и от других немцев типа Dschinghis Khan и Silver Convention. В почете среди особо глубоких ценителей также были Элтон Джон, Род Стюарт, Донна Саммер, хотя им и трудно было конкурировать с энергией, почти реально ощущаемой в пространстве при звучании исполнителей всех направлений рока того времени и будившей в молодежи непозволительную по меркам и стандартам коммунистической морали отвязность. Особенно это проявлялось на дискотеках, репертуар которых я подбирал вместе, а иногда и по очереди, с восточным немцем Роландом, который учился на нашем-же курсе и жил в нашем общежитии. Это был наш канал «выхода на массы» и несения в них культуры, как мы ее тогда понимали.
Предперестроечные годы, лично ассоциируемые с началом трудовой деятельности на атомных гигантах страны и с захлетнувшей все волной итальянской музыки, сменились антиалкогольным периодом и стремительно последовавшей затем разрухой и развалом основ того, что всемирный капитал и не мечтал свергнуть ни в какой войне. Процесс сопровождался значительными и яркими музыкальными достижениями: Скорпионс с песней про Парк Горького, Парк Горького прорвавшийся в Америку с красным флагом и потрясной по тому времени “Moscow calling”, Pink Floyd своей «стеной» разрушивший Берлинскую. Впрочем, это десятилетие большей частью убедило в том, в чем убеждается каждое поколение по достижении критического возраста и каждый день после этого: все лучшее – в прошлом. В том числе и музыкальное лучшее. Лишь отдельные исполнители с отдельными номерами производили определенное впечатление и допускались в мои личные альбомы. Самым большим открытием за эти годы был Cris Rea, пожалуй, ну и Анни Леннокс с Юритмикс вспоминается. Тина, конечно, была еще одним, несколько запоздалым, откровением. Мадонна, Джексон и иже с ними не затронули практически совсем, произведя скорее плохое впечатление ненужной эпатажностью и сценичностью всего вокруг них. Это уже было не о музыке, акцент был сделан на шоу. MTV систематически вел к этому, последовательно замещая значение звука изображением и преуспел в конечном итоге. К тому времени практически все бойцы нашего студенческого музыкального отряда под давлением производственных и внутрисемейных факторов отошли от дел, исключив из сферы своих интересов аудио воспроизведение как таковое. Я оставался последним оловянным солдатиком, стоящим на музыкальном посту, участвуя в подборе репертуара для дискотек, фильтруя тонны музыки, извлекая ее со все более новых и стремительно развивающихся носителей и даря друзьям новые последние подборки. Как старый потрепанный парус, я ловил новые ветры дующие в моем направлении и увлекался имя опять и опять, когда появлялись новые вещи от монстров прошлого века и, временами, от правильно ориентированной молодежи. Прожив большую и лучшую часть жизни под музыку и втянув невольно в такой образ жизни всю семью, я стал в определенной степени всеядным, допуская в свой шорт лист самых разных исполнителей руководствуясь одним принципом, сформулировать который представляется невозможным из-за его интуитивности и, в отдельных случаях, противоречивости.
Пройдя собственный университет по индивидуальной программе музыкального развития, где докторатом является посещение многих десятков живых представлений таких исполнителей как Элтон Джон, Эрик Клэптон, Пол Маккартни, Тина Тернер, Род Стюарт, Сантана, Deep Purple, Eagles, Whitesnake и многих других, я с чувством глубокого удовлетворения отмечаю, что моя жизнь удалась, потому что музыка в ней была непременной и постоянной составляющей, помогающей сконцентрироваться на хорошем в плохие дни и сделать хорошие еще более радостными и заполненными приятными ощущениями. Осознание того, что мне повезло быть восторженным зрителем на концертах Рэя Чарльза, Джеймса Брауна, БиБи Кинга, Бадди Гая и других, ассоциируемых со столетием исполнителей, наполняют дополнительной гордостью и чувством принадлежности к чему-то безусловно великому. Особенно когда понимаешь, что некоторых из них уже никто и никогда не увидит “live”. От этого оставшиеся после них аудиограммы воспринимаются еще острее и звучат определенным пророчеством, проскакивая в виде тем и фрагментов в исполнении представителей поколения нового 21 века.
В последнее время я конкретно подсел на он-лайн станцию, которая звучит практически всегда в унисон с тем, что играет в моей душе. Эфир в ней заполнен только музыкой, как одним из высших проявлений человеческой деятельности, отодвигая материальные ценности и интересы на второй план и иногда предоставляя неожиданные ответы на вопрос о смысле жизни. Радиостанция называется True Colors, основана и поддерживается группой энтузиастов в домене .ru и содержит большое количество красивейшего музыкального материала, представляющего широчайший спектр стилей и жанров этого вида искусств и созданного лучшими трубадурами и менестрелями земли за последние 50 лет.
Не считая Ленина авторитетом в области музыки, отлично понимаю его комментарий сделанный около 100 лет назад по отношению к одной знаменитой музыкальной композиции того времени: — Ничего не знаю лучше, готов слушать её каждый день. Изумительная, нечеловеческая музыка. Я всегда с гордостью, может быть, наивной, детской, думаю: вот какие чудеса могут делать люди.
В каком-то смысле я похож на Ленина, потому-что точно такая-же мысль посещает меня часто, когда я слушаю TrueColors Radio. Попробуйте и вы, это ваш шанс приблизиться к великому и прекрасному одновременно...
Начните и проведите свой день вместе со станцией, украшающей жизнь «Истинными цветами» во всем многообразии значений при переводе True Colors на русский!
Существует привлекательное для многих представление, что еще не родившийся человек слышит и воспринимает музыку. Тогда можно основанно предположить, что Леннон и Элтон Джон сочиняли ее еще до появления на белый свет. Иначе, как объяснить очевидную разницу между ними и всеми остальными в разной степени заинтересованными слушателями и поклонниками, в лучшем случае способными лишь воспроизвести упрощенный вариант той или иной композиции на подвернувшемся под руки инструменте, освоенном в начальном классе муз.школы, и в худшем теми, чьи способности ограничены артистическим присвистыванием и прихлопыванием в такт?
Мои первые музыкальные воспоминания и впечатления относятся к звукам, производимым катушечным магнитофоном «Айдас», выпущенным Вильнюсским электротехническим заводом, примерно тогда, когда Гагарин открыл для людей космос.
Скорее всего, в силу легкомысленности свойственной возрасту, достижение человечества в области освоения вселенной, я не оценил. Но до сих пор явственно вижу себя, стоящим в детской кроватке и, сквозь щель в не плотно закрытой двери, внимающим невероятной красоты звукам, воспроизводимым с кассеты, привезенной из загадочной Германии другом отца, бывшим там в командировке. Что такое культурный шок я узнал гораздо позже, но впервые ощутил тогда. Необычного тембра голос, исполняющий песню на неизвестном языке (“Stand by me” как выяснилось впоследствии), воспринимался скорее как один из инструментов и был абсолютно не сравним ни с чем, что производила тогда радио-точка, установленная в каждой советской квартире или доме. Лучшей развлекательной передачей на радио было воскресное «С добрым утром» где очень осторожный юмор хрущевской оттепели перемежался с хитами той поры в исполнении Магомаева (типа «Лучший город земли») или рискованно аполитичной, а потому особенно любимой, «Королевой красоты».
Эта немецкая пленка, произведенная концерном AEG и даже пахнущая не «по-нашему», прожила в семье сравнительно недолго, к сожалению. Круг интеллектуальных интересов и возможностей у подростков тогда был сравнительно узок: телевидение с одной программой только входило в дома, про компьютеры по эту сторону «занавеса» даже фильмов не существовало. Поэтому, как только я подрос настолько, что мог с минимальным риском для себя и окружающих пользоваться ацетом для склейки порвавшихся пленок и развивать усилие, необходимое для нажатия блокировочной кнопки разрешающей запись, все 5 или 6 имеющихся в доме кассет оказались переписанными и затертыми хитами «нового» времени. Поскольку выхода на «запад» больше не было (все командировки когда-то кончаются, а невозвращенцев тогда было совсем мало), источником новых записей могла быть только та же радиоточка или телек, транслирующий новогодний «Голубой огонек». В кумирах тогда ходили Хиль с «Ладой» и Лили Иванова, как олицетворение импортной музыки. Я поглощал все эти музыкальные творения с восторгом, неустанно отслеживая эфиры и делая дома все уроки под музыку. Сейчас я думаю, что мои успехи в формальном образовании, увенчавшиеся золотым аттестатом, частично объясняются присутствием постоянного музыкального фона, который был ясно осязаемой частью эфира, необходимого мне для жизнедеятельности. Может в этом скрыты основы для какой-то новой образовательной методики?
Название Битлз мы все в школе услышали впервые, когда распространилось по сарафанному радио известие, что паренек из параллельного класса наложил на себя руки, оставив записку протестного и где-то антисоветского содержания: «Во всем виновата школа. Похороните меня под музыку Битлз». Просьбу его, конечно-же не выполнили, может просто потому, что следствие изъяло и приобщило к делу имеющиеся у парня записи. Позже говорили, что и некоторое количество чего-то, называвшегося наркотой, тоже было обнаружено. Воспитательная работа, развернутая педагогическим составом впоследствии, не была слишком эффективной. Вернее, эффект на который рассчитывали учителя, был произведен, но оказался противоположным. Мы все узнали о вещах, прежде неслыханных и искренне всеми ими заинтересовались. Ничего нового – запретный плод. Вся страна уже тогда с иронией относилась к правильным тезисам, звучавшим со всех трибун. Это никому особенно не мешало все больше и глубже интересоваться всем, что существовало по ту сторону необъятных границ СССР.
Для этого существовало несколько окон. Литература, кино и музыка были в числе основных и сравнительно общедоступных. Туристические поездки зарубеж, где слабонервные падали в обморок от вида витрин продуктовых магазинов, были почти лотерейным шансом для сравнительно немногих, а дипмисии и деловые визиты – уделом лишь высшей элиты. По мере общего послабления и снятия запретов в общественной жизни, все больше атрибутов запада пересекали границы и распространялись по стране достигая даже и отдаленных окраин. В этом смысле Брежневские поздние времена должны быть справедливо оценены как скрытое «пособничество западу в деле подготовки мирного развала СССР». Ильич мог бы и нобелевку получить в дополнение к своим многочисленным побрякушкам на груди, если бы дожил.
Следующим значительным шагом в моем музыкальном образовании стала программа Виктора Татарского "На всех широтах", выходившая в двадцатипяти минутном формате на радио «Маяк» в 14.05 по воскресеньям.
Звучание «Прощай старая желтая кирпичная дорога» Элтона Джона и «Миссис Вандербилт» от Маккартневских «Крыльев», предваряемые короткими но содержательными комментариями Татарского, обладающего нестандартным низким голосом с успехом внедренным Владимиром Тузом в формат Радио Рокс четверть века спустя, вызывали почти умопомрачение своей совершенностью и неизбежный бег мурашек по спине: чувство и ощущение впоследствие ставшее внутренним индикатором высочайшего наслаждения на грани экстаза от соприкосновения с настоящиими шедеврами.
Кстати, как я узнал гораздо позже, Татарский по матери - наследник Чернышевского. Оригинальный осовремененный ответ на вопрос старика «Что делать?» со стороны способного правнука, мудро избежавшего политические аспекты и сосредоточившего удар по естественным способностям каждого распознавать красивое и преображаться под этим влиянием. В год двухсотлетия США и развернувшейся на ВДНХ выставки посвященной этому, Москва закрутила в свой неповторимый и ни с чем несравнимый круговорот студенческой жизни, раскрыв врата неслыханных возможностей и обеспечив доступ к ранее смутно ощущаемым и теперь явственно предвкушаемым соблазнам и неизвестным прежде впечатлениям. Ограничиваясь темой, затрону лишь те, что вызываются электромагнитными и звуковыми волнами. К тому времени прогресс отечественного магнитофоностроения достиг вершин стерео в стационарных и кассетных форматах в виде hi-end катушечников Ростов и Юпитер и мобильных Весна и Электроника. Параллельно, удовлетворяя спрос на проигрыватели долгоиграющих пластинок, выросло производство «вертушек» в соответствии с увеличившимся в разы ассортиментом и номенклатурой отечественных «дисков» и, особенно важно, их зарубежных конкурентов, поставляемых в основном по «дипломатическим каналам». К тому времени рулившая партия была больше озабочена потоком выезжающих в Израиль граждан СССР, чем потоком ввозимых дисков и японских кассетников. Семьи, штат и обслуга дипломатического корпуса во всех далях и весях, где только допускалось присутствие «великого и ужасного» государства, олицетворяемого молото-серпастым красным флагом, быстро смекнули, что легкий и компактный товар обеспечивает одну из лучших конверсий для праведно заработанных на чужбине доходов. Стоимость запечатанного диска Boney-M или Smokey на Цветном доходила до 50 руб, когда средняя по стране зарплата была 120. Как шутили в студенческих кругах в те годы: «Мы бедные студенты и у нас хватает денег только на Вранглер». Фарцовщики доставляли Wrangler тогда за «ничтожные» 180-200руб и половина Москвы тогда в них «вышивала», оставляя неразрешенным хорошо известный парадокс того времени: забитые холодильники в квартирах при пустых полках в магазинах. Так же как и неотвечаемым оставался вопрос за какие «шишы» и откуда все это доставалось. Знатокам, впрочем, было известно: из разного рода распределителей и за счет мелкомасштабного воровства и приписок. Ну еще дипломаты, профессора и сотрудники органов с приличными доходами и старенькие родители, не жалевшие для чад накопленного многими и тяжкими трудами. Как бы то ни было, время было замечательное. «Обменник» на Цветном бульваре рядом с Никулинским цирком, где по выходным крутилась «музыкальная фарца» удовлетворяя спрос со стороны многотысячного студенчества и несостоявшихся музыкантов многих оркестров и групп, подвергался облавам не часто и в целом процветал. Вложив деньги первоначально в одну-две новые пластинки, можно было потом успешно ими обмениваться несчетное количество раз. Ошибки при воспроизведении, включая вызывающие чрезмерную вибрацию танцы или использование в качестве подставки под сковороду с картошкой во время празднования 18-летия очередного члена музыкального клуба, были дорогостоящими, но компенсировались за счет доходов от распространения музыкального товара среди других, припавших на волну временно, энтузиастов. Хорошая популярная запись в те годы была таким же пропуском в определенные студенческие круги, как марка машин и часов в деловых кругах Москвы и Манхеттена сегодня. Путь к самым неприступным сердцам сокращался со скоростью верчения пластинки – 33-1/3, приводя порой к ранним бракам и другим разочарованиям, если песни на ней были особенно трогательными.
Как показало будущее, буржуазная культура по праву сильной завоевала мир. В те годы ее происки на музыкальном фланге, легкомысленно допущенные стареющими членами ЦК, безусловно победили многочисленные отечественные экземпляры, как на дрожжах растущие по всей стране. Они получали определенную долю внимания и симпатий публики благодаря смысловой нагрузке текстов в основном, хотя в силу определенных ограничений и цензуры, они не были чрезвычайно интересными или революционными. Исключением были «Машина» Макаревича и, в какой-то мере, менее популярное и известное «Воскресение». Остальной репертуар, которому мы внимали практически круглосуточно, основывался на Pink Floyd, Deep Purple, Uriah Heep и неизбежной дискотне как с конвейера выходившей от западногерманской Hansa: Boney M, Eruption, Georgio Moroder и от других немцев типа Dschinghis Khan и Silver Convention. В почете среди особо глубоких ценителей также были Элтон Джон, Род Стюарт, Донна Саммер, хотя им и трудно было конкурировать с энергией, почти реально ощущаемой в пространстве при звучании исполнителей всех направлений рока того времени и будившей в молодежи непозволительную по меркам и стандартам коммунистической морали отвязность. Особенно это проявлялось на дискотеках, репертуар которых я подбирал вместе, а иногда и по очереди, с восточным немцем Роландом, который учился на нашем-же курсе и жил в нашем общежитии. Это был наш канал «выхода на массы» и несения в них культуры, как мы ее тогда понимали.
Предперестроечные годы, лично ассоциируемые с началом трудовой деятельности на атомных гигантах страны и с захлетнувшей все волной итальянской музыки, сменились антиалкогольным периодом и стремительно последовавшей затем разрухой и развалом основ того, что всемирный капитал и не мечтал свергнуть ни в какой войне. Процесс сопровождался значительными и яркими музыкальными достижениями: Скорпионс с песней про Парк Горького, Парк Горького прорвавшийся в Америку с красным флагом и потрясной по тому времени “Moscow calling”, Pink Floyd своей «стеной» разрушивший Берлинскую. Впрочем, это десятилетие большей частью убедило в том, в чем убеждается каждое поколение по достижении критического возраста и каждый день после этого: все лучшее – в прошлом. В том числе и музыкальное лучшее. Лишь отдельные исполнители с отдельными номерами производили определенное впечатление и допускались в мои личные альбомы. Самым большим открытием за эти годы был Cris Rea, пожалуй, ну и Анни Леннокс с Юритмикс вспоминается. Тина, конечно, была еще одним, несколько запоздалым, откровением. Мадонна, Джексон и иже с ними не затронули практически совсем, произведя скорее плохое впечатление ненужной эпатажностью и сценичностью всего вокруг них. Это уже было не о музыке, акцент был сделан на шоу. MTV систематически вел к этому, последовательно замещая значение звука изображением и преуспел в конечном итоге. К тому времени практически все бойцы нашего студенческого музыкального отряда под давлением производственных и внутрисемейных факторов отошли от дел, исключив из сферы своих интересов аудио воспроизведение как таковое. Я оставался последним оловянным солдатиком, стоящим на музыкальном посту, участвуя в подборе репертуара для дискотек, фильтруя тонны музыки, извлекая ее со все более новых и стремительно развивающихся носителей и даря друзьям новые последние подборки. Как старый потрепанный парус, я ловил новые ветры дующие в моем направлении и увлекался имя опять и опять, когда появлялись новые вещи от монстров прошлого века и, временами, от правильно ориентированной молодежи. Прожив большую и лучшую часть жизни под музыку и втянув невольно в такой образ жизни всю семью, я стал в определенной степени всеядным, допуская в свой шорт лист самых разных исполнителей руководствуясь одним принципом, сформулировать который представляется невозможным из-за его интуитивности и, в отдельных случаях, противоречивости.
Пройдя собственный университет по индивидуальной программе музыкального развития, где докторатом является посещение многих десятков живых представлений таких исполнителей как Элтон Джон, Эрик Клэптон, Пол Маккартни, Тина Тернер, Род Стюарт, Сантана, Deep Purple, Eagles, Whitesnake и многих других, я с чувством глубокого удовлетворения отмечаю, что моя жизнь удалась, потому что музыка в ней была непременной и постоянной составляющей, помогающей сконцентрироваться на хорошем в плохие дни и сделать хорошие еще более радостными и заполненными приятными ощущениями. Осознание того, что мне повезло быть восторженным зрителем на концертах Рэя Чарльза, Джеймса Брауна, БиБи Кинга, Бадди Гая и других, ассоциируемых со столетием исполнителей, наполняют дополнительной гордостью и чувством принадлежности к чему-то безусловно великому. Особенно когда понимаешь, что некоторых из них уже никто и никогда не увидит “live”. От этого оставшиеся после них аудиограммы воспринимаются еще острее и звучат определенным пророчеством, проскакивая в виде тем и фрагментов в исполнении представителей поколения нового 21 века.
В последнее время я конкретно подсел на он-лайн станцию, которая звучит практически всегда в унисон с тем, что играет в моей душе. Эфир в ней заполнен только музыкой, как одним из высших проявлений человеческой деятельности, отодвигая материальные ценности и интересы на второй план и иногда предоставляя неожиданные ответы на вопрос о смысле жизни. Радиостанция называется True Colors, основана и поддерживается группой энтузиастов в домене .ru и содержит большое количество красивейшего музыкального материала, представляющего широчайший спектр стилей и жанров этого вида искусств и созданного лучшими трубадурами и менестрелями земли за последние 50 лет.
Не считая Ленина авторитетом в области музыки, отлично понимаю его комментарий сделанный около 100 лет назад по отношению к одной знаменитой музыкальной композиции того времени: — Ничего не знаю лучше, готов слушать её каждый день. Изумительная, нечеловеческая музыка. Я всегда с гордостью, может быть, наивной, детской, думаю: вот какие чудеса могут делать люди.
В каком-то смысле я похож на Ленина, потому-что точно такая-же мысль посещает меня часто, когда я слушаю TrueColors Radio. Попробуйте и вы, это ваш шанс приблизиться к великому и прекрасному одновременно...
Начните и проведите свой день вместе со станцией, украшающей жизнь «Истинными цветами» во всем многообразии значений при переводе True Colors на русский!